Среди основных симптомов этого кризиса - миграционная проблема, рост правопопулистских движений, замедление экономического роста еврозоны, но главное - неспособность руководства ЕС дать адекватный ответ на вызовы сегодняшнего дня. В документах и резолюциях Еврокомиссии глубинные причины кризиса вообще не затрагиваются. В этой связи будет интересно познакомиться с мнением двух видных критиков европейского проекта - французского историка и антрополога Эмманюэля Тодда и философа Мишеля Онфре. Они считают, что Евросоюз обречен на гибель по причине слишком больших различий в исторической традиции, психологии и укладе жизни европейских наций. Подобно СССР в 20 веке, Евросоюз споткнулся о человеческий фактор и не смог навязать свою идеологию народам «империи».
Наряду с этим все сильнее проявляется протест против единой европейской валюты евро, которая становится помехой для экономического развития Южной Европы, прежде всего Италии и Греции .
Известный французский философ Мишель Онфре на страницах еженедельника Marianne выражает мнение, что Маастрихтский договор 1992 года заложил основы новой европейской империи. Евросоюз сочетает признаки международной организации и государства, но по важным параметрам он представляет собой именно империю, считает Онфре. Ведь империя - не обязательно монархия, форма правления может быть любая - демократическая, феодальная, коммунистическая. Евросоюз имеет свой флаг, свой девиз «Единство в разнообразии», свой гимн, свою идеологию (неолиберализм), свою конституцию (Римский договор), свою валюту (евро), свой парламент в Страсбурге и свое правительство (Еврокомиссия) в Брюсселе . У Евросоюза есть «отцы-основатели» (Робер Шуман и Жан Монне), свои апостолы (Конрад Аденауэр , Франсуа Миттеран , Жак Делор), активные пропагандисты, вышедшие из мая 68 года, такие как Даниэль Кон-Бендит, интеллектуалы (Жак Аттали) и практически весь мир европейской журналистики, придерживающийся неолиберальных взглядов.
Показательно, что во имя этого «священного имперского монстра» теперь запрещено защищать интересы национальных государств и наций. Иначе тебя назовут националистом, ксенофобом, расистом и даже неонацистом. На самом деле, возник новый вид идеологической нетерпимости, который лишает права голоса всех, кто защищает интересы граждан и отдельных стран.
Мишель Онфре констатирует: «Маастрихтская империя (Евросоюз) является неолиберальной тиранией, которая навязывает народам Европы рыночные наднациональные законы, используя авторитарные и бюрократические методы государства. ЕС располагает собственным бюджетом, полученным на средства европейских налогоплательщиков, который обеспечивает ему политическое и идеологическое доминирование. Маастрихтская империя имеет громадный медийный ресурс - прессу, радио, телевидение и интернет, через которые непрерывно ведет мощную пропаганду. Что касается идеологии, то ее лучше всего отражает манифест французского леволиберального фонда Terra Nova. В нем констатируется, что европейские избиратели все больше тяготеют к правопопулистским и националистическим движениям. В этой связи предлагается создать широкий фронт меньшинств (сексуальных, расовых, этнических, религиозных и других) чтобы противостоять „реакционному большинству“, прежде всего семейному среднему классу Европы, придерживающемуся христианских традиций.
Таким образом, меньшинства Европы смогут объединиться, сформировать избирательное большинство и проводить во власть своих представителей. Если раньше сторонники демократии опасались „тирании большинства“, то маастрихтское государство создает новую модель - „тиранию меньшинств“. Кстати, аналогичная ситуация складывается в Соединенных Штатах, где Демократическая партия пытается заручиться поддержкой всевозможных меньшинств - ЛГБТ, афроамериканцев, этнических групп, но также представителей сект, андерграунда и других маргиналов. Их главный противник - средний класс, белые американцы.
Онфре резюмирует: традиционные европейские классы принесены в жертву на алтарь либерально-рыночной идеологии и интересов меньшинств. Теперь становится очевидно, что все обещания Маастрихта (всеобщая занятость, мир, экономический рост и т.д.) были ложью.
В Европе растет социальное неравенство, средний класс нищает, богатые богатеют. В угоду рыночной экономике исчезают основы „социального государства“: армия, школа, здравоохранение. Любая попытка граждан выразить свой протест выставляется неолиберальными СМИ как шовинизм и неонацизм.
Онфре напоминает, что на референдуме 2005 года французы отвергли Маастрихтский договор. Однако брюссельские бюрократы смогли обойти народное вето и заменили провалившийся проект конституции ЕС Лиссабонским договором, который одобряли уже парламенты, игнорируя мнение избирателей. В этой связи Онфре выражает симпатию попыткам Великобритании сбросить с себя ярмо Маастрихтской власти. Он уверен, что предстоящие в 2019 году выборы в Европарламент станут победой „народных“ сил.
Аналогичной точки зрения придерживается французский историк и антрополог Эмманюэль Тодд. В интервью немецкому изданию „Шпигель“ (Der Spiegel) он отмечает, что сегодняшняя Европа в кризисе, она расколота, народы лишены веры в будущее, а правящие элиты ощущают свое бессилие. Это очень печально, но такого развития событий следовало ожидать. Более того, оно было неизбежно.
Тодд придерживается не экономического, а антропологического взгляда на историю Европы. Он считает, что создавать механизмы сотрудничества между европейскими нациями после Второй мировой войны было благородной и вполне разумной задачей. Вопрос - в степени интеграции. Именно как антрополог он уверен, что невозможно построить европейское сверхгосударство, учитывая колоссальные различия в культурном уровне, традициях и моральных установках народов, населяющих Европу. Евросоюз явно переоценил свои возможности - так же, как Советский Союз до него.
Примечательно, что Тодд был одним из первых, кто предсказал в 1976 году развал СССР на основе антропологических показателей (смертности, распада семьи, национальных противоречий). Он считает, что, вопреки марксистскому постулату, не экономика определяет ход истории. Важнейшие изменения происходят в глубинах социальной жизни. Европе угрожает очередная раздробленность, поскольку политики и экономисты, навязывающую либеральную идеологию, не учли разнообразия континента. Они приказали французам работать как немцы, немцам - вообще отказали в праве на идентичность. Но они не учли, что француз никогда не захочет и не сможет работать как немец, что уж говорить о нациях южной Европы. Европейская идеология стала выражением экономического догматизма, она не желает признавать реальность и потому зашла в тупик.
Тодд уверен, что невозможно понять нынешний европейский кризис, если оставаться заложниками принципов, на которых был построен Евросоюз. Это вера в примат экономики и общее движение наций к единому потребительскому рынку. Теоретически в мире, где экономика была бы мотором истории, а страны смогли бы достичь одинаковой производительности, такой проект мог бы сработать, но мир устроен иначе. Теория конвергенции действовала в 60-е годы, когда Западная Европа смогла преодолеть отставание от Соединенных Штатов. Но в эпоху глобализации это правило не работает, что наглядно демонстрирует пример Восточной Европы, которая никогда не приблизится к уровню „старых“ европейцев. Наоборот, сегодня повсюду доминирует тенденция к неравенству и неравномерному развитию. Это стало результатом доктрины свободного рынка и глобализации. Во всем мире развернулась беспощадная экономическая и торговая война. А в Европе монетарный союз резко усилил противоречия между странами: они участвуют в общей гонке, но с разными гирями на ногах.
Валютный союз (евро) был идеей президента Франции Миттерана, который хотел таким образом ограничить экономическое доминирование Германии и немецкой марки. Однако сугубо рациональный расчет француза привел к тому, что более слабые экономики Европы были вынуждены подлаживаться под немецкие финансовые критерии - уже под видом евро. Это стало кошмаром для большинства экономик зоны евро и только усилило позиции Германии. Греция и Италия - тому самый яркий пример.
Нынешний кризис в Европе, заключает Тодд, ведет к тому, что итальянцы, англичане, французы и немцы, не говоря о венграх и поляках, все сильнее ощущают свою национальную идентичность. Они возвращаются к своим национальным ценностям и корням, находя в них залог самосохранения. Неолиберальные теории вроде „братства народов“, мультикультурализма и свободного рынка потерпели полный крах. Достаточно взглянуть на жесткое противодействие, которое вызвало в Европе нашествие мигрантов. Но в Брюсселе этого как будто не замечают, еврократы живут в отрыве от реальности. Это самоослепление имеет исторические аналогии и напоминает поведение правящих классов Франции накануне Великой французской революции, российской элиты перед падением царизма, Политбюро КПСС накануне Перестройки. К проявлениям растущего в мире изоляционизма и национализма Тодд относит Брексит и появление на политической сцене президента США
Сокращение политического и экономического влияния России на европейские страны бывшего социалистического содружества, а также расширение рынков сбыта своей продукции являлись основными целями стремительного расширения Евросоюза на восток. Эти цели, в связи с зависимостью Европы от поставок российских энергоносителей, широко не декларировались. Но они четко видны за отвлекающими разговорами о всеобщем благоденствии и европейских демократических ценностях.
Новые правительства бывших социалистических стран, завистливо поглядывающие на уровень жизни старых членов Евросоюза, были готовы на все, лишь бы быть допущенными в эту «благословенную» организацию. Ради этой цели они взяли курс на разрушение существующего в рамках СЭВ комплекса производственной кооперации. А в итоге пришли к существенному сокращению собственного производства, закрытию и ликвидации многих заводов, росту безработицы. Однако вооруженные «единственно верной» теорией неолиберализма, новоиспеченные политики готовы были идти на издержки, тем более, что их лично они не касались. Расчет был на то, что при вступлении в ЕС все затраты мгновенно окупятся.
Любые требования богатых заграничных соседей немедленно исполнялись и, наконец, «счастливый час» настал. В мае 2004 года в ЕС были приняты Венгрия, Польша, Словакия, Словения, Чехия, а также три прибалтийских республики бывшего СССР и две малых европейских страны - Кипр и Мальта. Первого января 2007 года к «счастливчикам» присоединились Болгария и Румыния. Таким образом, из бывших социалистических стран Европы за пределами ЕС оставались только Албания и, частично, Югославия. Казалось, еще чуть-чуть и наступят изобилие и процветание. Но не тут-то было.
Некоторый экономический рост, за счет разграбления сделанных при социализме запасов и расширения рынков беспрепятственного сбыта, для развитых стран, продолжался весьма недолго. Уже летом 2008 года разразился мировой экономический кризис. «Мыльные пузыри» финансового сектора США начали стремительно лопаться, и заокеанские демократы в свойственной им эгоистичной манере решили, что платить должны другие.
В четвертом квартале 2008 года ВВП стран Евросоюза снизился на 1,5 %, при этом спад в Германии составил 0,5%. Естественно, среднеевропейское падение наиболее сильно ударило по более слабым странам. Нет ничего удивительного в том, что в списке наиболее пострадавших от кризиса стран оказались Эстония, Латвия, Венгрия, Литва, Болгария, Словения, Чехия. Есть в этом списке и развитые страны, но в целом это обыкновенная шэкономическая казуистика. Попросту говоря, предлагается считать, что миллиардер, обронивший 100 долларов, пострадал сильнее, чем нищий, у которого отобрали последнюю десятку.
Так что места в «экономическом раю» хватила снова не для всех. Ориентированные на экспорт экономики Германия и Франция спонсировали в свое время создание ЕС с целью расширения рынков сбыта именно для своей продукции. Созданная же их объединенными усилиями зона единой валюты евро расширила возможности именно этих стран. За счет невозможности влияния на курс валюты, другие страны лишились экспортных преимуществ. А невозможность проводить инфляцию, перекладывая государственные проблемы на плечи простых граждан, вызвала бешеный рост государственного долга наиболее слабых стран Европы.
Экономический кризис, начавшийся в 2008 году, до сих пор не закончился. В стремлении отвлечь основные массы населения от состояния мировой экономики, разным этапам глобальной катастрофы присваивают новые названия. Собственно, борьба с кризисом на этом и заканчивается.
Сейчас принято говорить о Европейском долговом кризисе. Суть его заключается в том, что страны ЕС, в первую очередь участники зоны евро, не выполняли взятые на себя обязательства по ограничению дефицита бюджета. Для покрытия дефицита государства брали кредиты. Растущие долги на фоне падения экономики и, соответственно, поступлений в бюджет, вели к понижению кредитного рейтинга стран должников – новые кредиты им 
выдавали под более высокие проценты. Попытки сократить расходы ведут к росту безработицы, следовательно, увеличиваются выплаты пособий, при одновременном снижении налоговых поступлений. Государство снова вынуждено брать в долг. Круг замкнулся.
Первой под этот экономический «каток» попала Греция. Уже несколько лет страна колеблется на грани дефолта и выпадения из еврозоны. Естественно, правительство страны, лишенное стандартного способа решения проблемы через гиперинфляцию, обращается за помощью к странам, наиболее от объединения выигравшим. Однако Германия и Франция платить не намерены.
Ради временного спасения положения в Греции была уничтожена базировавшаяся на финансовых институтах экономика Кипра. Банки этой страны заставили приобрести на огромные суммы греческие облигации, после чего объявили этот актив «плохим». Банки разорились. Почему был выбран именно Кипр? А потому, что в его банках хранилось много денег из стран, в ЕС не входящих. Кто будет принесен в жертву ради спасения трещащих по всем швам экономик Испании и Италии - пока неизвестно. Однако серьезные разговоры о странах, экономика которых базируется на банковской деятельности, уже ведутся.
Естественно, это положение жителей стран ЕС не устраивает. « Из-за кризиса почти все европейцы чувствуют себя жертвами: и те, кто предоставляет финансовую помощь, и те, кто ее получает» - констатирует испанский политолог Хосе Игнасио Торребланка. Доверие к Евросоюзу людей, его населяющих, стремительно падает. По данным Европейского Совета по Международным Отношениям, за период с 2009 по 2013 год доля жителей, 
доверяющих Евросоюзу снизилась: в Испании с 56% до 20%, в Италии с 52% до 31%, в Германии с 44% до 30%, во Франции с 42% до 34%.
Евросоюз трещит по швам. «Причиной нынешнего кризиса является безответственность. Страны еврозоны нарушили свои собственные правила в отношении бюджетных дефицитов, созданные для защиты евро, и по уши увязли во все растущих долгах. Решить проблему без признания своей ответственности нельзя»- раскрыл свое видение проблемы журналистам ВВС китайский эксперт Энди Се.
Рост экономики Евросоюза за счет роста внутреннего потребления практически недоступен. Во-первых, в Европе и так один из самых высоких уровней потребления, во-вторых, доходы европейцев неуклонно падают. А именно рост внутреннего потребления помог России и Китаю легко справиться с последствиями кризиса. Получается, что единственным выходом для Евросоюза является экономическая экспансия на территории, ранее им не освоенные. Возможно, что в ближайшее время такой территорией станет Украина.
Развал ЕС я прогнозирую примерно с 2003 года. До первого Майдана это был совершенно невероятный прогноз. Наиболее провокативная формулировка была такая: Украина не вступит в из-за того, что пока она будет готова к вступлению, ЕС к тому времени развалится .
Это сопровождалось другими, не менее парадоксальными выводами. Например, ЕС развалится по тем же цивилизационным причинам, что и СССР . Распадется не только ЕС, но ряд ведущих стран, в него входящих. Сверхдолгосрочные перспективы Украины на порядок лучше, чем, например, у Германии или Франции , пишет Владимир Стус для Хвыли .
Помню, предлагал тогда изучать опыт распада СССР и фазу смуты постсоветской Украины в качестве подготовки к распаду ЕС и следующей фазы смуты. Тогда много общался с посольствами и иностранными полуправительственными организациями.
Это было весёлое время, мои прогнозы вводили собеседников в ступор и они смотрели на меня как на сумасшедшего, разве что пальцем у виска не крутили.
Кроме того, их смущало, что я не просил грантовой поддержки, не предлагал себя в качестве их агента влияния в Украине, а говорил, что проблемы Украины – это мелочи жизни в сравнении с грядущими проблемами ведущих европейских стран . Единственным адекватным собеседником тогда оказался Уэлли Мюллер из швейцарского бюро сотрудничества. С остальными я веселился по полной, понимая и что речь идёт о проверяемых показателях, и что эти страны упускают свой последний, хотя и призрачный шанс учиться на ошибках других и заранее постелить соломку на месте будущего падения.
Затем был кризис 2008 года и последовавший за ним полный провал реформ – как ведущих экономик ЕС, так и Евросоюза в целом. О производительности труда сейчас не вспоминают, провозглашенная тогда структурная реформа экономик ведущих стран ЕС полностью провалилась , а надежды придать ускорение системе за счет нового технологического уклада или научно-технологической революции оказались столь же иллюзорными, что и надежды Горбачёва на ускорение в результате проводимой им перестройки.
В будущем может оказаться, что ни одна из сторон дискуссии так и не смогла привести наиболее важный аргумент в отношении вопроса о выходе Британии из Европейского союза. Это аргумент о том, что референдум по вопросу о Brexit был преждевременным и, возможно, совершенно ненужным, потому что Европейский союз в его нынешнем виде обречён на провал и находится в процессе превращения в гораздо более слабую и рыхлую организацию.
Это то, чего британские критики ЕС так или иначе всегда хотели. В процессе такого превращения и частичного распада ЕС Британия могла бы играть роль лидера группы государств-единомышленников. Вместо этого она понесёт серьёзный ущерб в краткосрочной перспективе от лидеров ЕС, которые полны решимости сделать из Великобритании ужасный пример, чтобы лишить другие страны стимула выйти из Евросоюза.
Лагерь, выступающий за выход из Европейского союза, не мог выдвинуть этот аргумент, потому что это означало бы их отказ от референдума и согласие на использование шанса остаться в ЕС. Лагерь, выступающий за то, чтобы остаться в ЕС, не мог выдвинуть этот аргумент, потому что это означало бы, что они критикуют Евросоюз в его нынешнем виде и во многих случаях идут против своей глубокой приверженности к «ещё более тесному союзу».
Тем не менее угроза ЕС совершенно очевидна, и исходит она от националистических реакций на большей части Европы, затрагивая два процесса, которые почти наверняка усилятся в ближайшие годы. Первый заключается в том, что евро и защита этой валюты лишили европейские государства большей части остатков их экономического суверенитета и передали власть назначаемым чиновникам в Брюсселе и, что ещё более скандально, немецкому правительству.
Трудно понять, как может быть сохранён евро и обеспечен рост экономики даже в среднесрочной перспективе без создания ещё более мощных центральных экономических институтов, облечённых ответственностью за проведение экономической политики в Еврозоне в целом. За исключением того варианта, что это развитие приведёт к очень скорому и впечатляющему экономическому росту с широко распределяемыми экономическими выгодами, что весьма маловероятно. Такая дальнейшая утрата национального суверенитета почти наверняка создаст новую волну поддержки национализма, направленного против ЕС.
Вторым фактором, стимулирующим возрождение национализма, направленного против ЕС, является, конечно же, страх мусульманской миграции, усиленный новыми волнами беженцев из Сирии, Афганистана, Ливии и других стран. Ответственность за сам этот кризис не лежит на ЕС. Правда же заключается в том, что введение действительно серьёзных мер для блокирования легальной и нелегальной миграции, чего добиваются европейские националистические движения, потребует отказа от основных принципов и правил ЕС, включая Шенгенский договор, свободное передвижение рабочей силы в рамках Еврозоны, солидарную ответственность за приём беженцев, сохранение права на политическое убежище и право Европейского суда иметь приоритет перед национальными законодательствами.
Если бы националистическая реакция в Европе была лишь проблемой более или менее периферийных стран (одной из которой Великобритания всегда, по сути, была, по крайней мере, в моральном отношении), то ЕС мог бы проигнорировать их, пережить всё это и даже в результате окрепнуть. Экзистенциальная угроза ЕС исходит из того, что в настоящее время эту угрозу представляют его основные первоначальные члены.
Учитывая то, как развиваются события во Франции, существует большая вероятность того, что в ближайшие десять лет этой страной будет руководить правительство Национального фронта, которое выступает за введение жёстких ограничений на миграцию и значительное сокращение полномочий ЕС. Голландия идёт по тому же пути. Австрия уже почти в конце этого пути. Очевидно, что в тот день, когда Марин Ле Пен станет президентом Франции, ЕС в его существующей форме будет обречён, и Британия не будет иметь к этому абсолютно никакого отношения.
В Германии рост радикальных правых сил шёл медленнее (отчасти из-за сильного торможения, связанного с её нацистским прошлым), но резкий рост популярности среди избирателей созданной всего лишь в 2012 году партии «Альтернатива для Германии» позволяет предположить, что она движется в том же самом направлении. Реакция Ангелы Меркель на кризис сирийских беженцев, возможно, была этически корректной, но она также может привести к фатальным последствиям для неё как лидера страны и в долгосрочной перспективе – для немецкой и европейской плюралистической демократии.
В большинстве стран Западной Европы демократии уже угрожает нечто похожее на Веймарский синдром. Иначе говоря, для того, чтобы не дать экстремистам прийти к власти, господствующим демократическим партиям пришлось сформировать коалиции, которые демонстрируют все признаки того, что они приобрели перманентный характер. Однако проблема заключается в том, что эти коалиции, устраняя любую умеренную оппозицию, как бы указывают тем, кто недоволен правительством и его политикой (или просто хотят выразить свое неудовольствие существующими экономическими условиями), что им некуда идти – кроме как в лагерь экстремистов. И во Франции, и в большинстве стран Западной Европы, похоже, нет никаких перспектив возвращения к темпам экономического роста, которые были до 2008 года, не говоря уже о 1950-х годах, когда началась массовая миграция в Западную Европу из неевропейских стран.
Легко сказать, что голосование за Brexit должно было стать тревожным сигналом для европейских элит. Но сигналом для чего? Необходимость предпринять какие-либо шаги для ограничения иммиграции и увеличения мусульманского населения очевидна. Но как это сделать, не уничтожив либеральную демократию и не увеличив ряды ещё более озлобленных мусульманских меньшинств, понятно не всем. Что касается попыток радикалов возродить европейскую экономику, то для этого необходимы централизованные европейские меры, против которых протестуют антиевропейские правые. В любом случае, учитывая международные экономические реалии, неочевидно, что они будут эффективны. И они точно таковыми не будут, когда дело дойдёт до создания большого числа стабильных, хорошо оплачиваемых рабочих мест для работников с низкой квалификацией, о которых мечтают представители всех слоев белого рабочего класса.
Крах ЕС в его нынешнем виде не приведёт к апокалиптическим сценариям экономической катастрофы и возвращения к европейским войнам, которые любили рисовать представители лагеря сторонников сохранения членства в ЕС и те, кто их поддерживал в Европе. Экономические результаты Европы не ухудшились при слабом и рыхлом Евросоюзе. Что касается евро, всё больше ведущих экономистов приходят к выводу о том, что создание единой валюты было катастрофической ошибкой как с экономической, так и с политической точки зрения.
Шовинизм популистских правых сил в Европе направлен против мусульманских мигрантов, а не против других европейских стран. Я не слышал ни одного слова от представителей партии «Альтернатива для Германии» или ПЕГИДА о восстановлении утраченных немецких территорий или превращении Германии в очередной раз в великую военную державу. Ле Пен и другие правые лидеры гораздо менее категорично настроены против России, чем европейский истеблишмент в целом – отчасти потому, что они решительно выступают против дальнейшего расширения ЕС и НАТО. Несмотря на свою ожесточенную враждебность в отношении исламского экстремизма, большинство новых правых также против военного вмешательства в мусульманский мир.
Развал ЕС нанёс бы серьёзный удар по престижу либеральной демократии в мире. Но опять же судя по опыту последних лет – сохранение Европейского союза в его существующих формах потребует принятия мер бюрократической централизации, которые сами по себе в значительной степени подорвут демократию и которые европейский демократический электорат не потерпит. Вместо того, чтобы осуждать большинство британских избирателей за шовинизм и иррациональность, было бы целесообразно признать, что в их выборе отразились растущие настроения всей Западной Европы, и начать думать о том, как сохранить хотя бы часть целей и задач ЕС в долгосрочной перспективе, даже если сам Евросоюз в его нынешнем виде не сохранится.
"Прибалтика, возглавляемая выходцами из США, должна продолжать существовать на средства Евросоюза. Финансирование ее за счет российских денег (в том числе за счет транзита) должно быть сокращено до неизбежного минимума. Это положение должно сохраняться до тех пор, пока руководство стран Прибалтики не захочет развивать сотрудничество с Россией" - это цитата из только что обнародованной в Москве концепции внешней политики РФ, которую написал известный российский политолог и экономист, научный руководитель Института проблем глобализации, член Совета по внешней и оборонной политике РФ, профессор Михаил Делягин. В ближайшее время концепция будет направлена для изучения в администрацию президента РФ и в Совбез.
Документ, разработанный профессором Делягиным, уже вызвал бурные дискуссии в российском экспертном сообществе. Разумеется, он представляет интерес и для Латвии, для наших читателей. Тем более что нашей скромной стране в концепции Делягина отводится довольно много места.
Потенциальные граждане РФ
"Следует со всей решительностью прекратить практику систематического унижения граждан России и иностранцев, стремящихся сотрудничать с Россией, российскими посольствами, консульствами и торгпредствами как отвращающими от нашей страны даже ее собственных граждан.
Любой гражданин России должен чувствовать там себя как дома и получать активную, инициативную поддержку. Более того, поскольку мы стремимся к лидерству на постсоветском пространстве, таким же должно быть отношение и к гражданам постсоветских государств, по крайней мере, русской культуры: они должны поддерживаться российскими дипломатическими учреждениями как ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ГРАЖДАНЕ РОССИИ", - говорится в концепции внешней политики.
Профессор Делягин весьма скептически относится к программам массового переселения соотечественников. "Не надо никакой компанейщины, тот, кто захочет, переедет в Россию, причем без всякой программы. Сейчас многие латвийские русскоязычные работают в Москве и Питере. Эти люди оставляют у себя гражданство ЛР или паспорт негражданина, получают в России вид на жительство. То есть они не рвут связи с Латвией, а работают в Москве, потому что здесь уже европейские зарплаты и прекрасные возможности для карьерного роста. Такие активные соотечественники, живущие на два дома, тоже нужны России", - сказал "Вести Сегодня" М. Делягин.
Играть на кризисе ЕС
Естественно, очень много в документе Делягина говорится об отношениях с Евросоюзом - одним из ключевых экономических партнеров России. М. Делягин уверен, что в интересах России играть на противоречиях внутри ЕС, которые будут только усиливаться. "Крах Евросоюза в его сегодняшнем виде неизбежен! - заявил нашей газете М. Делягин. - Очевидно, что те, кто больше зарабатывает в Евросоюзе - Германия, Франция, - будут иметь и больше прав в ЕС. В результате другие страны ЕС начнут чувствовать себя ущемленными, недовольство будет нарастать. Катализатором процесса дестабилизации обстановки внутри ЕС, разумеется, станет Польша, которая никогда не смирится с участью "второсортного члена ЕС". Уже сегодня мы видим, как растут требования и претензии поляков к Еврокомиссии, к руководству страны пришли национал-радикальные политики, которые не скрывают своего негативного отношения не только к Москве (это мы как-нибудь переживем), но и к Брюсселю. Кроме того, население и национальные элиты других новичков Евросоюза с каждым годом будут все негативнее относиться к ужасной брюссельской бюрократии. Мы видим, что уже сегодня в Болгарии, которая только готовится вступить в ЕС, второе место на выборах заняла крайне националистическая партия. Она выступала под лозунгами "Нет господству Евросоюза!" и "Болгария - для болгар!". События в Венгрии тоже нужно рассматривать и как протест против евросоюзовского диктата".
М. Делягин в этой ситуации призывает руководство РФ пытаться усилить разногласия внутри ЕС. Во-первых, отдавать приоритет не выстраиванию отношений через Брюссель, а двухсторонним отношениям - с каждой страной ЕС. Необходимо активно работать со странами Восточной Европы, особенно с Прибалтикой, где очень силен русский бизнес, разумеется, тяготеющий к сотрудничеству с Россией. "Сознавая неизбежность краха Евросоюза в сегодняшнем виде, необходимо всемерно наращивать связи с новыми его членами для использования их в качестве каналов для политического и экономического проникновения в наиболее развитые его страны и закрепления в них. Следует отрывать Восточную Европу от Евросоюза, убеждать ее, что рынок для ее продукции есть только в России, и тем самым привязывать к себе на выгодной для России основе", - говорится в концепции.
РФ - сила притяжения для Латвии?
Одна из основных задач внешней политики РФ на перспективу - это вернуть страны Восточной Европы в российскую орбиту, попытаться сделать так, чтобы Россия снова стала центром притяжения - прежде всего экономического - для Прибалтики, Польши, Венгрии, Чехии: "Трудно сейчас прогнозировать, когда Россия "вернется" в Восточную Европу, но если мы будем действовать последовательно, если сумеем эффективно использовать кризис в ЕС и зависимость всех стран европейского континента от наших энергоресурсов, если сумеем завоевать доверие политических элит в Восточной Европе, то мы обязательно станем влиятельной силой в этой части континента. Мы должны показать и Латвии, и Литве, и Эстонии, что экономическое сотрудничество с Россией не только выгодно этим странам в финансовом плане, но и позволяет Балтии автоматически стать конкурентоспособными странами в ЕС. Сотрудничество с Россией поднимает Балтию на совершенно иной уровень. Я надеюсь, что рано или поздно власти вашей страны это тоже осознают", - сказал М. Делягин.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
